Вещь бытийствует, но лишь сама по себе – вне интерпретационного глянца нашего ее восприятия, то есть пребывает в сакральном модусе, в общем-то для нас недосягаемом. Почти. Поэту дается возможность (воспользоваться ею – почти невероятие) выйти из конвенций, стать поистине отверженным и обочинным (юродивым, но без малейшей идеологической подоплеки), чтобы попытаться "увидеть” вещь-божество. Увидевши, он вдруг слышит, что эта вещь поёт. Потому что: "божественная песнь – бытие”. Не как, не сравнительно, но фактично и само по себе. Почти точно так же бытийствуют вещи у Тарковского в фильмах.