(вместо предисловия)

В каждом из нас есть по крайней мере два человека: человек внешний, "скорлупный", защищающийся от социума, от его вульгарного натиска, от пошлости "времени шариковых", и человек бытийно более реальный, внутри нас живущий и свидетельствующий о сущности нашей. А что есть сущность, сущность чего бы то ни было? Сердце. Потому-то этот второй человек (если он в нас существует, если не все ушло во внешность, в "скорлупу") и есть человек религиозный, задумываемся мы об этом или нет. Ибо сущность сердца - в его глубинах, нашей рефлексии недоступных.

Важно общаться с этим вторым человеком. В этом смысле удивительны свидетельства о Тарковском Александра Сокурова. Изумленный кинофильмом Сокурова "Одинокий голос человека", Тарковский, будучи к тому времени уже давно "мэтром", разыскал молодого, фактически никому еще неизвестного режиссера и обласкал его со всей щедростью (при том что услышать из уст Тарковского комплимент было чрезвычайной редкостью), ибо увидел в нем "черты гениальности"*, хотя никакого собственно внутреннего, «миросозерцательного» сродства между ними и не было. (Художественное мировоззрение зрелого Сокурова окажется почти полностью противополюсно Тарковскому).  В воспоминаниях Сокурова встает странно синхронный с атмосферой своих фильмов и потому подлинный Тарковский. Беседуя, они часто не совпадали во взглядах. «...Во многом он соглашался со мной. ("Волюнтаристичный, высокомерный" Тарковский!? - Н. Б.) Очень внимательно слушал, очень внимательно. Он был ласковым и добрым. Это было общение очень странное; странность заключалась в том, что я пытался замолчать, чтобы послушать его. А он все время замолкал, чтобы "разговорить” меня. Я очень смущался. Меня поражала его готовность общаться со мной на равных. Для меня естественным был взгляд на него исключительно снизу вверх. Ежесекундно я понимал, что говорю с великим человеком. Но Тарковский с первой нашей встречи, когда он посмотрел "Одинокий голос человека”, вдруг начал строить отношения на равенстве...» «Я ценил в нем человека, личность. Судьба подарила мне возможность в течение трех лет бывать у него, говорить с ним наедине. Слава Богу, что наши беседы почти не касались кинематографа. По крайней мере, я никогда не заводил разговор на эту тему...»  

* Вот, например, фрагмент абсолютно приватного, "кухонно-ночного" ("после ресторана поехали догуливать к Тарковским”, - пишет публикатор) разговора Тарковского с Г. Панфиловым в Риме в 1982 году: «...Не знаю, правда, что тебе сказать по поводу его картин, но по поводу одной его картины -- она может нравиться или не нравиться, эта картина, имеющая недостатки, но она сделана гением, и это недостатки гениального человека... Там есть буквально провальные сцены, но это провалы гениального человека... Посмотри картину, которая называется "Одинокий голос человека”... Играют у него в этом фильме не актеры и даже не любители, а просто люди с улицы. При этом там есть какой-то странный стиль, срез - какие-то странные аспекты, там есть куски, которым я просто, не скрывая, завидую, потому что мне так никогда не снять... Я могу сказать, что в каких-то других сценах я мог бы подняться и выше, но такого я никогда не делал... И вот, Глеб, я смотрел эту картину... там есть сцена, когда герой убегает из дома, и находит его в городе старик отец... Он сидит на базаре, на каких-то автобазах, на помойках, где сбрасывают мясо, за какими-то ящиками... Помнишь, какие там чудовищные вещи? Настолько натуралистически странные, что уже превращаются в поэзию... И вот, Глеб, там есть кусок черно-белый, снятый рапидом и... немой. Глеб! Это даже не один кадр. Там четыре гениальных кадра. Глеб, ты знаешь, что только за одну эту картину... Ты помнишь Виго?.. Он сделал две картины, и он уже гений, он остался в веках... Уровень! Ты помнишь "Ноль за поведение"? У Сокурова есть странные вещи, необъяснимые, даже глупые, непонятные вроде, несвязные... Но... гений! Рука гения...». Скачать полную версию.

[1]  Перед вами "наборный” вариант книги, изданной в издательстве Урал ЛТД в 2002 году. Привожу ее полный текст по многочисленным просьбам, одновременно приношу извинения за отсутствие тщательной вычитки набора, особенно начиная с главы «Дом». Одновременно это означает, что публичные цитаты из книги (начиная с главки "Дом”) следует делать по "вещному” изданию текста. – Автор.