Может ли чистый человек быть бойким на язык? Это о природе красноречия, речевой легкости и косноязычия. Это и о природе всего феномена художественной раскованности, той "свободы без берегов" (не чувствования ни этого, ни того берега), пиетет перед которой в конечном счете разрушил в человеке его неразменную цитадель, особый центр невыговариваемости.