Андрей Северский
Изборник
Из книги «Вотчина» (2007 г.)
***
Смерть нас не спрашивает, правильна она иль нет.
Дымок дымится сутью сигарет
и медленные прогибает крыши.
Мгла за окном не то, чтоб очень мгла,
и доля жить не слишком тяжела,
но что-то есть, что нас смущает свыше.
Любой ночной фонарь похож на дождь.
У берега таит бессилье вождь,
и теплится надежда на всесилье
морской воды иль просто мрака слов,
сметающих основу – для основ…
О где ты, где ты, донна Инезилья?
Ночь хороша, когда ты слился с ней,
когда брести по ней тебе странней,
чем днем подверстывать пустые кудри ветра.
Напрасна кутерьма пустых страниц,
и сам ты – переходы блеклых лиц.
Одна лишь ночь владеет тайной метра.
Смерть нас не спросит, отчего она пришла.
Ты можешь жить без лодки и весла,
и правота твоих движений – сущий пепел.
Но горе затаилось глубоко,
и облако – не просто молоко,
и беспричинны вопрошанья мглистых ветел.
Но ночь идет, и медленный карниз
ее дождей бросает землю вниз,
как будто там внизу – причина суши.
Кто нам подаст, когда не будет здесь
монашкою кружить благая весть
и чьи-то умирать от страсти души?
***
Душеприказчик – чей? чей современник?
Иль просто душ невыбродивших пленник,
не в состоянии из собственной души
уйти с котомкою, чтобы лежать во ржи?
И медленные трогать павилики
и ощущать на соснах рыжих блики…
Так просто, так легко увидеть божий лик
в тени громадно незнакомых павилик.
Струя тугая медленного неба
тебя коснется коркой теплой хлеба.
И медленные руки опустив,
ты вдруг вплывешь в нечаянный залив
тебе неведомого медленного града,
где корни трав плывут вверху, как сада
цветущая громадная волна.
И ты заметишь вдруг: нет верха, нет и дна.
Ты за пейзаж души с котомкой тихо вышел
и обнаружил дрожь гигантской влажной крыши.
|