Таинственная связь бедности с вечностью. Пышность и роскошь сервировок словесных, на поэтических столах в том числе, вся эта ослепительность риторики (блеск остроумия и всезнайства) уводят душу и поэта, и читателя (желает он того или нет) к бренной суетности эго, заблудившегося в тленных сумерках. Невольно вспоминается наблюдение Павла Флоренского: "Вечность воспринимается в некоторой бедности земными сокровищами". Богатство (в чем бы оно ни выражалось), как ни странно, изгоняет из души "божье свеченье". Так что тут есть над чем задуматься, когда говоришь справедливые вещи о том, что настоящий поэт глаголит/глассолалит из открытого, распахнутого, божьего мира, а не из запертого. Настоящий поэт есть эпицентр трансценденции, актуального общения между здесь и там. Если же он, как Бродский, кармически заперт здесь, да еще делает вид, что ничего сверх этого и не бывает, да еще демонстрирует, какой он крутой, тогда поэзия неизбежно становится графоманией, в случае Бродского - очень высокого качества. Для меня несомненно: стихи вне опыта трансценденции - это либо стишки, либо графомания, третьего не дано. А качество версификации - это дело десятое, дело гедонистов-гурманов. С точки зрения гурманства я провел за книгами Бродского немало приятных часов.

            Настоящая поэзия делится с нами счастьем, то есть чувством со-участия в Большой Игре, чувством причастности к измерению мистерии, то есть к Реальности.