Вы вошли как Гость | Группа "Гости"

Страна, которая везде и нигде

Меню сайта
Форма входа
Новые книги
Новые книги
Новые книги
Новые книги
Новые книги

Главная » Файлы » Ночные тетради » Ночные тетради

29 декабря 2014
[ Скачать с сервера (61.7 Kb) ] 03.01.2015, 16:16

Перешел к прозе поэта. Зачарованный "светом разума" и готовый едва ли не встать на колени перед подлинным интеллектуалом, Бродский (читай "Памяти Стивена Спендера") отлично понимал, что в новом мире эффективно действует новая форма властвования ‒ богатство знаково-пропагандистских запасов, лексико-вербальное превосходство. И путь к умножению долларового капитала, равно и к успеху во всех иных областях ‒ от спальных будуаров до политических трибун ‒ лежит в сфере лексико-стилистической ослепительности, ее победительного виртуального могущества. Крайне симптоматично, что поэт взялся это внушать первым тезисом-советом (из шести) в своей речи перед выпускниками Мичиганского университета (эссе "Речь на стадионе"). Совет поэта звучит как самому себе: "Старайтесь расширять свой словарь и обращаться с ним так, как вы обращаетесь с вашим банковским счетом. Уделяйте ему много внимания и старайтесь увеличить свои дивиденды". Одним словом, читайте каждый день словари, запоминайте все новые и новые слова, понятия, концепты, тренируйтесь в их употреблении. (Что с огромным агрессивным напором и делает сегодня западная пропагандистская машина, через наших продажных менеджеров перехлестывающая и к нам). Цель этого блефа? Не только победы в спальнях, в бизнесе и на политических либо поэтических торжищах. Главное ‒ достичь внутреннего равновесия. "Ибо накопление не выговоренного, не высказанного должным образом может привести к неврозу". Издевается ли поэт над будущими обывателями общества потребления? Едва ли. Призыв к накоплению слов с тем, чтобы затем, став словесно-понятийно богаче, по полной программе "победительно" самовыражаться, то ли сбрасывая шлаки, используя искусственно принятые в себя и, в сущности, уворованные слова в качестве рвотного, то ли уничтожая всё подсознательное, всё смутно-неясное, сумеречное, боящееся света, все наши глубочайшие анклавы целомудрия, ибо на них-то, на "несказáнном", собственно, и держится душа? Вероятно, это так и есть, только вот поэт это от нас укрывает, вероятнее всего и сам не догадываясь об этом. (Впрочем, мало кто был таким изобличителем "несказáнного", как Бродский). Ведет он речь всего лишь о создании "индивидуумом" своего приватного личностного перевеса (добавлю: иллюзорного, разумеется). Мол, прочтешь больше словарей, победишь того, кто прочел их меньше. Но равновесие-то душевное тут причем? Душа уравновешивается чистотою тела и приобщенностью их диалога к духу. Бродский же исходит из фантастической посылки, что «с каждым днем в душе человека меняется многое, однако способ выражения часто остается одним и тем же. Способность изъясняться отстает от опыта. Это пагубно влияет на психику. Чувства, их оттенки, мысли, впечатления, которые остаются неназванными, непроизнесенными и не довольствуются приблизительностью формулировок, скапливаются внутри индивидуума и могут привести к психологическому взрыву или срыву».

            Интересно, каким это образом и за счет чего душа современного обывателя, занятого бизнесом и ставящего целью непременный успех (почему непременно успех, а как раз не наоборот: неуспех?), может претерпевать изменения? Что там может меняться "само по себе" или в связи с опытом? С каким опытом? Бродский вроде бы имеет в виду опыт душевной жизни. Но душа связана с духом и не нуждается в многословии. Душевная жизнь целомудрена и не терпит "выговариваний" и публичных дискуссий. Неужто душа самопорождает некие непрерывно множащиеся интеллектуальны феномены, и вот, не понимая смысла своих самопорождений, кидается к словарям (созданным мышами-менеджерами, сциентистами, позитивистами, политтехнологами, футурологами и т.п. и менее всего филологами-поэтами) и находит там названия того, что она уникально пережила? Абсолютно недостоверно. Дух (душа) и интеллект стоят на диаметрально противоположных позициях в человеке и в мире. Интеллект (в отличие от души и духа) не может существовать без слов; только посредством "словарей", их перманентного расширения и разбухания он и осуществляет свой мегапроект захвата божьего мира, его прихватизирования и переиначиванья. Поэт, читающий каждый день словари, ощущает симптомы ложного обогащения души, начиная вбрасывать в текст слова и синтагмы, изворачивая синтаксис в непривычных конструкциях, дабы дать увязаться старому с новым. Так он совершает подмену душевного интеллектуальным изысканным базаром. Он "растет день ото дня", убегает от "повторений", для чего достаточно всего лишь не забывать завтракать или ужинать очередным словарем. Кого он обманывает? Неужто и себя тоже?

            Совет приобрести кипу толстых словарей и читать их каждый день, накапливая "знания", буде он принят к действию, непременно изменит естественное исходное внутреннее хозяйство субъекта, так что постепенно виртуальные познания начнут преобладать над реальными, и незаметно он станет фантомным, блефующим существом, болтуном-софистом, всезнайкой, не знающим ничего хтонически-земного, этаким монстром эффектной болтовни (еще одним американским президентом), не понимающим ни характера, ни атмосферы, ни осязательно-фактурных контекстов тех корреляций, которые существуют между предметами в мире ‒ прежде чем попасть им в словари.

            Современная поэзия и да и весь наш мир сегодня попал как раз в эту ловушку, в ту ловушку, которую нобелиат восхвалял в своей речи на стадионе. Современная душа как раз и испытывает чудовищное давление мира виртуального знания, измышляемого фантомным куролесением тщеславного мозга и бессовестного жадно-завистливого воображения. Миллионы людей с младенчества оторваны от реальных вещей и существ, прозябая в "шикарной" призрачной виртуальной вселенной, сколоченной из симулякров. Они почти в буквальном смысле рождаются внутри "словарей", живут в них и умирают в них же, не ведая ни запахов, ни осязаний, не ведая призрачных границ своей непрерывной толкиениады, тонущей в интернетовском мусоре безразмерного словаря, создавшего фиктивный мир соревнующихся мозговых автоматов.

            Что касается поэзии и шире ‒ жизни как естественного процесса реализации человеческой (хотя и не только) экзистенции, то я бы заметил, что совершенно аморально пользоваться словами, реальную значимость которых ты не испытал сам лично приватно в обстоятельствах ни в коем случае не виртуальных. Я убежден, что поэт не имеет права использовать в стихотворении, скажем, слово "зерно" или "колос", если он не был в поле и не держал в руке эти магические субстанции, эти сгустки веще-смыслов, эти пахучие, колкие существа, пронзающие интуициями о сверхъестественной их нам данности. Такова единственно верная, дхармически мудрая позиция поэзии в мире. И то, что сегодня она не только утрачена, но нахально переиначена в диаметральную ей, когда поэту вменяется в достоинство жонглирование совершенно не пережитыми им лично символами, завело так называемую культуру (которая уже никакое поле не вспахивает, кроме поля нарциссизма) в симуляционный отстойник.

            Басё однажды написал такое хокку:

 

                        Если вглядеться внимательно:

                        Надзуна цветет

                        У плетня.

 

Надзуна это самый неприметный в Японии, невзрачный цветок вроде нашей пастушьей сумки. Д. Судзуки изнутри мироощущения той старой Японии замечает, что Басё пережил некое внезапное душевное потрясение: был пронзен пониманием того, что он и эта надзуна ‒ одно существо, что он и есть эта надзуна. Это был истинно пережитый опыт трансценденции. Такова обеспеченность душевного опыта, его направленность в реальном мире. Таким путем рождается опыт души. А не из словарей с изысканными названиями цветов, которые ты никогда в жизни не гладил порами своей кожи.

            Богатейший словарь современных поэтов ‒ не более, чем те "слова, слова, слова", от которых тошнило еще Гамлета.

            Бродский постоянно настаивает на том, что судить о поэте надо по его произведениям, что только они, а не его жизнь, поступки и "мировоззрение", дают ключ к его личности. За этим чисто западная попытка спрятаться за продукт, за виртуальную эстетическую конструкцию. Однако в дзэне ни одна речевая конструкция не подлежит абсолютизации: ее истинность или лживость полностью зависят от истинности или лживости человека, эту конструкцию изрекающего. Сказанное или написанное слово само по себе не субстанционально: один текст, произнесенный двумя людьми, не есть один и тот же текст. Человеческая ("сердцем-духом") обеспеченность слова есть всё. Только эти прямые, вещественные, из плоти-и-крови корелляции дают слову "космососообразную" достоверность и причастность к истине или лжи. При всей так называемой красоте. Должна срабатывать интуиция подлинной сути пишущего или говорящего. Корявость его речи или убогость словаря (разве не убог словарь Тракля?) вполне могут обрести свойства нужного кристалла. Ибо важен переход, трансцензус, сторона невидимого, обеспечивающего нашей видимой системе право на детские танцы.

            Возвращаясь чуть назад: право пользования тем или иным словом, дхармическая составляющая этого права ‒ отдельная огромная тема, к которой я непременно хотел бы вернуться.

 

Категория: Ночные тетради | Добавил: Бальдер | Теги: Спендер, Бродский, хокку Басё, словарь, Болдырев, виртуальность как ловушка, душа
Просмотров: 333 | Загрузок: 13 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: