Наткнулся на записи от 3 и 5 марта прошлого, 2014, года.

            3.03. Кое-что о ментальности "элит". Ведь даже атеистичный Булгаков вынужден был показать, куда завёл европейцев европейский путь: высший тип личности в этой ойкумене олицетворяет у него непосредственно князь тьмы, т.е. светоносный Люцифер, оппонент и соперник Бога-творца. Иного, то есть собственно Бога, в реальном этом мире нет. Для западного типа сознания Бог, по искренности, это Люцифер, и он это знает. Всё остальное, всё, что не он ‒ труха. Либо бессильная декорация ‒ мастер, рисующий тягостный мираж вневременья: Иешуа Га-Ноцри.

            Панегирики Штатам не смолкают, слышу их отовсюду: то от романиста, то от литературного критика, то от рядового издателя, то от дамы без определенной профессии; впрочем, профессия у нее ‒ экскурсовод-международник. Страна, разбомбившая Хиросиму и Нагасаки, убившая пять миллионов вьетнамцев, разрушившая мирную жизнь в целом арабском регионе (и не только), страна, тупо ненавидящая всякую подлинную внутреннюю силу (всегда сродную бедности), религиозность (как дух, а не идеологию) или самобытную естественность, страна, сознательно разрушающая природное начало в людях с помощью Голливуда и навязанного человечеству интернета ‒ неужто даже этот чисто внешний счет не способен быть увиден нашими интеллигентами? Об агрессиях более тонкого плана я уж молчу, хотя их изрядное количество и они-то подчас гораздо более разрушительны.

     5.03. Вхожу в Интернет, заглядываю по рекомендации "умного человека" в пару интервью на одном из элитных сайтов. Некий питерский литератор, издатель модно-маргинального журнала, уехал в 1993 году в Мюнхен, где и проживает. Наверняка, человек весьма уважаемый и даже солидный. (Хотя не уверен. что это слово еще в ходу). Пишет, переводит, издает; журнал и книги. Дает интервью, горько, с сарказмом, почти гневно сетует, что современные русские писатели скверно знают или вообще не прочли главное в европейской литературе ХХ века. (А почему, собственно, в европейской, а не в восточной или еще какой иной?) Вывод: как они вследствие этого невежества могут хорошо писать. "Почему ты не издаешь русских писателей?" ‒ спрашивает корреспондент. «Потому что русские авторы ничего не умеют. Они "подсолнухи на задворках духа" (так Набоков сказал о советской литературе в 1940 году, но ничего не изменилось). Русским писателям нужно сесть за парту и читать Витткоп. Или Андрея Белого. Или Платонова. Или Добычина. Или шесть томов Эрве Гибера. А как только кто-нибудь захочет что-то написать, из чулана должен выбегать маркиз де Сад и метать дротик. Прямо в загривок». Экий тон! Записываю с полдюжину этих сакральных для него иностранных имен, которых он издал или издает в переводе на русский. Беру первое имя, некой, оказывается, зело известной Габриэль Витткоп, вхожу в ее переведенный в этом веке, однако написанный еще в семидесятых, роман "Некрофил". Пробегаю первую страницу, где в стильной манере какого-нибудь все того же Набокова описывается как главный герой шикарно-сладострастно и, так сказать, с полным моральным правом насилует недавно умершую девочку. Закрываю сайт с чувством, что измазался, и спустя несколько дней понимаю, сколь непростительную ошибку совершил, даже только коснувшись этого дерьма: ментальная грязь смываема ли вообще? Обращаюсь невольно мысленно: да сиди ты в Мюнхене: ты же стал "европейцем", чего тебе еще? Нет, он мучительно-высокомерно озабочен, что наш читатель "недостаточно развит", что он, видите ли, всегда отстает от дерьмалогического движения вперед французской и всех остальных окружных литератур. Маркиз де Сад в качестве духовного проводника и лакмусовой бумажки вкуса. Как можно быть сегодня писателем, возмущается он, если ты не научился смотреть на мир многомерно: в том числе глазами маньяков, педерастов, трансвеститов, алкоголиков, фашистов, гашистов, наркоманов, маргиналов и чикатило всех родов и мастей, если ты не расширил за счет всего этого своего сознания. И всё это всерьез, без хотя бы буффонады и самоиронии, на худой конец. То есть ему мало просто быть европейцем в старинном смысле слова (а проще сказать, таковым европейцем уже никто стать не может, сколько бы ни надувался): он уже европеец в новом смысле ‒ агрессивный культуртрегер, законодатель свыше, который заранее знает, что всё, что делается в Европе, лучше российского, и потому следует это лучшее нагло продвигать на восток. Пачкать еще не испачканное или испачканное не до конца. И при этом почти наивно декларируется тоска по утраченным ценностям добра, истины, Бога. Меня это всегда умиляло и умиляет: нагло-нарочитое забвение той истины, что для Бога (поскольку истина и добро трансцендентны по корню и сути) надо бы для начала потрудиться и освободить в себе место, очистить комнату от хлама и грязи и вони, а не загромождать свой дом бесчисленностью европейских мертвых "вещей познания" и при этом заламывать руки - где ты, Боже?..

     А вот читаю беседу двух русских современных писателей, романистов и поэтов, скорее молодых, чем старых. Приятные ребята, изысканные фиоритуры о мастерстве и прочем более тонкого калибра: неомодернизме, эк-фразисе, философии языка (зачем писателю сии заумности?), то есть всё то, что простой человек называет чириканьем по той простой причине, что уловить какой-то структурный, годный к жизни смысл здесь не представляется возможным. Интеллектуальный пар в качестве самоупоенной игры в бисер. Вполне приемлемый в беседе, скажем, профессиональных эстетов-философов. Но бог с ним с фиоритурами. Самоупоенье в разговоре о собственном своем творчестве в чем-то напоминает соловьиные трели. Это то вечно-юношеское пубертатное, от чего Пастернак если и излечился, то лишь к финалу жизни. (Не упрек, разумеется). И все же я пытаюсь понять, из какого источника идет это изысканное тканьё словесного явно соревновательного эзотеризма. Неужто этим джентльменам дан природный дар интуитивного касания вербальной мистики как таковой? Некий новый тип харизмы? И вот натыкаюсь на разгадку. На всего лишь невиннейшую и вроде бы самозаконную фразу мимоходом: «Не скрою, в сегодняшнем литературном пространстве мне совсем не симпатичны ни "злободневная художественная публицистика", ни необременительные сюжеты "бытового реализма" (особенно на фоне откровенной непрочитанности таких авторов, как Вальзер, Зданевич, Мишо)». Вот оно что! То есть всё то же: не изобилие мешает автору, не замусоренность, не зашлакованность цивилизационными отходами, не морок бесконечного кругооборота в чувственно-природной, эстетской стадии жизни, где экзистенцией так никогда и не запахнет, а нехватка, недоинформированность, недоукомплектованность товарами производства , производства товарных красот-фиоритур. Оказывается, существует некая обязательная, непрерывно движущаяся и расширяющаяся парадигма начитанности, без которой ты в писательстве никто. Ибо творческие фонтаны здесь бьют из информационно-ментальной перенасыщенности. Из темпоритмов безумной информационно-инновационной гонки, подстегиваемой дурной бесконечностью интернета и свихнувшегося от нарциссического эксгибиционизма западного человечества.