Чувство вечности

Эту крымскую историю я знаю в пересказе поэта Андрея Таврова. Вот что он написал о одном судакском знакомом поэтессы Аделаиды Герцык: «Когда красные арестовали Аделаиду (1922-23 гг.), она провела три недели в подвале вместе с другими узниками, среди которых оказался граф Ростислав Ростиславович Капнист, чья дача располагалась неподалеку. Всегда надменный и немного чопорный, тут он раскрылся с неожиданной стороны. Перед тем, как его увели, чтобы расстрелять на Алчаке, он рассказал интересную историю. "Евангелие – сумасшедшая книга, — сказал он Аделаиде. — Она написана вне времени. То есть я сейчас абсолютно счастлив, потому что недавно вышел из времени и тогда мне сразу открылся смысл Евангелия. Все, что говорил Иисус, он говорил для жизни вне времени, а слушали его люди, погруженные во время и понимали всё вверх ногами, потому что как же еще они могли это понять"».

       Мне вспомнились слова Новалиса о Новом Завете, что это книга, запечатанная для современных людей семью печатями именно потому, что им непонятна нравственная подоплека вселенской игры, корневище которой ‒ совесть, распечатывающая самую потайную дверь универсума. Тут, действительно, разрыв, колоссальный разрыв, пропасть. "Настоящий человек" в космосе и космологии Чжуан-цзы обладал человечностью, смысла и сути которой современный человек не поймет, хоть тресни, хоть ты его руби на части. Человечность есть громадная степень верности пути Земли и Неба, наших истинных родителей. Вот почему настоящий человек так мягок и так отрешен, так нежен и так непоколебимо отстранен. Это та степень искренности, та степень упокоенности и невозмутимости, которая суетному человеку современности показалась бы холодностью и равнодушием. Ибо мы, современные люди, с рождения в интенсивности общительств (в их чрезмерной плотности и частоте) приучаемся к симуляциям "теплоты", "гуманности" и "любви", служа в итоге чему угодно (скажем, тщеславию), но вовсе не Дао. Хотя разве я против болеутоляющих современных медицинских средств?