Этический танец Альберта Швейцера

             1

            Почему нельзя желать жену ближнего своего? Почему не следует лгать?  Почему следует прощать и даже любить наших врагов? Современная популярная психология дает исчерпывающие ответы на всю сумму роковых этических вопросов, пользуясь гипотезой кармических возмездий. Казалось бы, чего еще надо прагматичному, донельзя рациональному человечеству? Ан нет, реальная человеческая психика выходит за рационалистические рамки, и ей нужны, как ни странно, более глубинные обоснования, почему творить добро – хорошо, а творить зло – дурно. Да и вообще, что это такое: добро, зло, хорошо, дурно? Из слов высыпается напиханный в них некогда смысл. Этический пафос как таковой утратил свою престижность. Обоснование чего-либо с позиций этических дает чаще всего нулевой либо прямо противоположный ожидаемому результат. («Дух нашего времени отменяет все нравственные нормы», - Альберт Швейцер)[1]. 

        Важнее, чем обоснования с позиций детерминистско-научных, оказывается для современного человека авторитет. Некая сверхмощная воля, от которой бы шла неистощимая энергия, энергия Тайны. Человек словно бы подозревает, что основы этики и не должны быть разумными и логичными, напротив – порыв и экстаз этического действия должен быть волюнтаристически-сверхразумным, уходящим корнями в неведомое, недоступное человеческому разуму. И в то же время идея Бога как существа, способного откликаться на индивидуальную человеческую боль, умерла, можно даже сказать – сгинула, провалилась в некую трещину. Человек растерянно ищет эту сверхмощную Волю, но не находит. Бог умер, конфессии жуют старую жвачку, а мир со всем своим хваленым прогрессом и техникой летит в тартарары прямо-таки с превосходной скоростью.

            И в этот момент отдельные люди, наделенные мощным инстинктом самосохранения, обращаются к данности изначального бытийного импульса в себе, к таковости. Они бегут от "праведных” слов в молчаливое делание самих себя, а точнее говоря – в отыскание в себе безусловного корневого истока. («Истинная этика там, где перестают пользоваться словами», - А. Швейцер). Наступают времена новой реальной мистики. Так Швейцер за основу творческого поведения берет энергию служения той воле-к-жизни, которая наполняет каждую клеточку его существа. Витальное и символико-спиритуалистичное сливаются здесь в некоем хтонически-астральном порыве. Начинает свой путь этический танец Швейцера. И хотя с одной стороны это – служение, с другой же стороны – это танец. Впрочем, так ли уж танец далек от служения? Разве бдения Эккермана возле Гёте – не восхищенный танец вокруг Воли и Тайны? Или служение Кнехта в мистерии Г.Гессе. Или служение Карлоса Кастанеды у волшебника Хуана Матуса. Разве все это не танцы? И разве всякий танец – это не ритуальность мольбы и вызова в их одновременности? Здесь сливаются воедино три радости – познавания, опьяненности и риска – в их отраженности ужасом и страхом. Скачать полную версию.

[1]  Альберт Швейцер (1875 - 1965) – богослов, музыкант, органист, философ культуры, баховед, около пятидесяти лет своей жизни отдавший врачебной деятельности в Габоне.