Н.Ф.
Ну, тогда я с любопытством почитал бы критиков, пишущих о сравнении К. и Триера. :o-)
Во всяком случае, полгода-год назад (когда был Антихрист, но не было Меланхолии), поисковые запросы, где бы в контексте встречались оба, выдавали лишь одну запись в Живом Журнале, и та - случайная. )
У меня есть предположение, каким образом и в каком порядке тренд на подобные сопоставления возник, однако, это, действительно, мало относится к существу вопроса (проще говоря - не имеет большого значения)

Вероятно, многие вещи выговариваются изустно. С другой стороны, люди догадываются, что Кьеркегор в высшей степени непрост. Хотя в известном смысле он предельно недвусмыслен.

Я конечно далек от прямого сопоставления Триера и Кьеркегора, и говорил лишь о том, что предметом фильма вполне является тематика, проходящая сквозь мыслительные фильтры самых разных людей. Этот предмет и явлен в названии. Вне зависимости от глубины взгляда на него и "попыток" своекорыстного использования.
То, что объединяет фильм и упомянутую работу К. - это "меланхолия эстетиков".
В первой части герой произведения, пожилой этик-семьянин, повествует своему юному другу об этом явлении, почему оно свойственно прежде всего людям, живущим непосредственно. Но в определенный момент (как в нашем фильме у героини несравненной Кирстен Данст) "в жизни каждого человека <..> настает момент, когда непосредственность, так сказать, теряет свое жизненное значение, и дух стремится проявить себя в высшей форме сознательного бытия. Непосредственность как цепь привязывала человека ко всему земному, теперь же дух стремится уяснить себя самого и извлечь человеческую личность из этой зависимости, чтобы она могла сознать себя в своем вечном значении. Если этот переход от бессознательной непосредственности к сознательному просветлению чересчур замедляется - человеком овладеваем меланхолия <..> Человек, подавленный горем или тяжелыми заботами, знает, чем он огорчен или озабочен, но спросите меланхолика, что гнетет его, и он ответит: сам не знаю, не могу объяснить. В этой необъяснимости и лежит бесконечность меланхолии. Меланхолик ответил совершенно правильно, так как осознай человек причину своей меланхолии, она была бы уже уничтожена. Этим меланхолия и отличается от обыкновенной грусти человеческой или скорби, которая отнюдь не уничтожается и не уменьшается от того, что человек сознает ее причину. ". И т.д.

Однако, как верно было замечено, в меланхолии живут все (красота, убранство, ухоженность, летающие фонарики)- а осознала ее героиня Данст. Но осознала до Срока. Ведь финал не об абсолютной жестокости космоса. А о неких закономерностях (н-р, рак для левополушарных). О том, что не только космос для человека, но и человек для космоса. Меланхолия "всех" материализовалась в целое небесное светило с эстетическим блеском, которое до срока вращалось по предписанной оси, но в итоге явилось смертью, как порогом иного измерения, представляющим бо'льшую часть сущего (нежели просто земное бытие, являющееся лишь просекой этого сущего).
Полагаю, только такой "лобовой" вариант и может подготовить попкорножующего западного современного зрителя к размышлениям о смерти в ее высшем значении. Хотя не буду отрицать, что Триер насмешлив, но это не выходит за рамки порядочности - это все та же боль по сдвинутой оси человеческой души от ее изначально-космического положения.

p.s.
Измышлений о параллелях двух датчан я не встречал (если только автор немногочисленных отзывов в сети - не я сам ;-o))
Но, считать, что меланхолия, в упомянутом тексте К. - "не та", что у Триера в фильме - просто смешное недоразумение. Уверен, что Триер, не раз обращался к наследию своего соотечественника, "жгучего датского меланхолика" (c).

А размышления о схожести "контекстов души" Триера, Тарковского и Кьеркегора, а также о более полноватом существе меланхолии(в т.ч. с точки зрения неоплатонистов) мы оставим другим темам ;)

Уважаемый Е.Т.! То, что Триер в качестве бытового лица знаком с именем и текстами Киркегора, ни у кого не вызывает сомнений: в Дании Киркегор стоит в школьных и вузовских программах. Разумеется, я имел в виду, что как режиссер и творческая персона, Триер непричастен к этико-религиозному пафосу великого Одиночки (либо ниспровержения оного), сколько бы он на него ни ссылался. Чисто интеллектуально можно находить сходство у всех со всеми, находить общее у Триера и Льва Толстого, у Триера и Шекспира, равно и маркиза де Сада и т.д. до бесконечности, на чем и построено пустопорожнее (в большинстве случаев) занятие критиков. Но ведь мы не критики. Нас интересует чисто приватная наша или, говоря иным языком, сугубо экзистенциальная наша реакция на фильму. И здесь нам дела нет до 19 века… Смею опровергнуть Ваш тезис, что параллели между двумя датчанами принадлежат лишь Вам персонально. Это не так: например, в семинаре, который я веду, меня первым делом стали вопрошать именно о том, почему Триеру клеют сродство с Киркегором. И в самом деле: по крайней мере, “солидные” критики только этим и занимаются. В дальнейшем я сошлюсь на переводчицу датчанина Наталью Исаеву. А пока же позволю себе перейти из раздела Комментариев в пространство нормального шрифта-кегля в основном модуле моего раздела «Из дневника»…

Название планеты, летящей, чтобы уничтожить жизнь на Земле, в любом случае Икс. Назвав ее Меланхолией, нам дают понять (словно в сказочке для дошкольников), что ужасный, безжалостный Космос несет на Землю (принес) вирус меланхолии, которая нас и уничтожила. Но меланхолия – болезнь современного человека, имеющая более обыденное название уныния, помеченного в Писании как один из серьезнейших грехов человека против Бога. Внешний ли космос явился источником этой заразы? Это все равно что списывать все свои прегрешения на лицевой счета соседа, которого ты никогда даже в лицо-то не видывал; равно и он тебя. Не логично ли предположить, что сей чудовищный Космос заразил нас, чистых, кротких ягнят, и другими смертельными болезнями: жаждой денег, тщеславием, безразмерным эгоцентризмом, нарциссизмом, злобностью, коварством, безграничной агрессивностью, жаждой убивать, разрушать и насиловать?
Не думаю, чтобы фон Триер пытался или хотел хотя бы чуточку всерьез задуматься над проблематикой зла. Его картина откровенно сделано-декадансна, иллюстративна и к тому же ее визуальная эстетика на грани кича: как красиво мы умираем! Детский сад, штаны на лямках. Он же потешается над сугубо умозрительным уровнем современного отупевшего зрителя, в 99 случаях из ста путающего божий дар с яичницей.
Параллели с Киркегором, измышляемые критиками, едва ли С.К. читавшими, бессмысленны. Меланхолия, о которой размышлял С.К., многомерна. Одна меланхолия, заставившая его разорвать помолвку. Острейшее чувство своей персональной греховности, уходящей бог знает в какие родовые и земные глубины и дали. Где уж тут сваливать на кого-то. Но К-р ведь ясно и вполне убедительно показал, что все современные люди Европы живут в отчаянии, однако лишь очень-очень немногие это осознают. Человек, живущий непосредственно (“есть только Миг, за него и держись!”), то есть находящийся на чувственно-эстетической стадии (а это все современное западно-американо-российское человечество), не может не жить в отчаянии, на внешнем уровне выражающемся в отупелости, тоскливой омраченности, в сытой отрыжке, наваливающейся всё возрастающей Скукой. В конце концов она его и загоняет в полный нравственный и прочий распад. Меланхолия есть земное явление, и убивает она “красиво” и незаметно. Что-то всерьез меняется только в том случае, если человек восходит к осознанию своего отчаяния, того самого, что не имеет никакой очевидной внятной прагматической причины. Жить в осознанном отчаянии, воистину отчаиваться, не таясь от себя, доходя своим внимательным взором до самого дна своего отчаяния – вот этап, достойный кисти художника и в том числе кинематографиста. Но где таковой? После ухода Тарковского такового что-то не видно. Сотни действительно блефующих (здесь А.С. права) ребятишек, занятых одним единственным – произвести впечатление на жюри.

Название фильма, как и название планеты, конечно, ничего не могут изменить в существе ленты. Меланхолия как космическая агрессия? Ах-ах, бедное мудрое человечество! Всё это дешевый понт, игра символами, рассчитанная на критиков, неспособных считывать реальную суггестию фильмов и цепляющихся за интеллектуальные поддавки. Фон Триер блефует и прекрасно это понимает. И он так же далек от Сёрена, как мы от звездного неба. Меланхолия великого датчанина рассматривалась им самим как его глубоко личный грех перед Богом. Фон Триер же - типичный современный Нарцисс.

Фон Триер вряд ли делает угрозу чисто внешней, ведь планета называется -- Меланхолия. "Антареса нет в Скорпионе" - произносит героиня. Его "загородила" Меланхолия.
Предложенная метафоричность служит углублению коннотаций, вплоть до рассмотрения "Гармонического развития в личности эстетических и этических начал" датчанина-экзистенциалиста в качестве литературного модуса ленты его потомка-соотечественника.