Симона считает, что идея отчуждать человека от земли, рвать корневище пришла в башку людям через отчужденность всего лишь одного этноса, но именно тогда, когда уже множество других этносов были заражены этой идеей, столь родной для Якова Свердлова, что и стало роковым для шести миллионов донских и кубанских казаков, включая семьи моего рода. Пусть все станут людьми перекати-поле! Разорвать (сакральную) связь с Землей! Мы будем строить паровозы и башни до небес! Выкинуть всех, кто слиты с Землей, кто её любит, к северным льдам, чтобы они почувствовали, как страшна земля, как она их гнобит и умерщвляет. Собственно, в головы банды "интернационалистов" пришла идея "окончательного решения русского вопроса". (Над этим вопросом билась и мысль Ленина). Ни больше, ни меньше. Фашизм в Европе начался, на мое ощущение, в 1914 - 1918 годах, вся сумма ужасающих фактов говорит об этом. И потом он уже не прекращался, но принимал многообразные, порой лицемернейшие формы. Гитлер принял эстафету от большевиков, американские штаты – от Гитлера и Розенберга. Ненавидеть всех и каждого, кто предан Земле, её сакральной сути и антенне, отчуждать людей от почвы, от преданности ей, от реальных вещей, заменять их подделками всё более эфемерными, превращать взаимоотношения людей в иллюзионные, в словесно-символические – вот угарный пафос фашизма. Цель его – сытое стадо, погоняемое невидимым хлыстом. Развлечения? Пожалуйста. Красота? Да сколько хотите.

       Весь ХХ век был от платформы до крыши фашистским. Нынешний мир постфашистский, все остальные фиговые листочки лгут. Постиндустриальный, постисторический, постгуманистический, постмодернистический... Инструменты интеллектуально-эстетических поз. Нюансы – да, схватываются. Но не суть. Мы не замечаем, как сжимается зона наша реальной свободы, сжимается подобно шагреневой коже; мы не замечаем, как превращаемся в жвачных роботов. Да, нам хочется веселиться, ибо "gaudeamus igitur, juvenes dum sumus". Да, веселиться, но не в пáсти же дьявола, в конце-то концов!