Вчера на последнем занятии по Тарковскому зачитал цитату из девятой главы его книги: «Кажется, никто не понимает, что любовь может быть только односторонней, что никакая другая любовь не существует, иначе это не любовь, а что-то другое. Если нет полной самоотдачи, то это не любовь…» Удивительно, что Тарковский понял то же самое, что рано понял Рильке, говоривший, что настоящая любовь непереходна, безответна, безвозвратна, ибо возврат любви превратил бы ее в своего рода сделку, в некое буржуазное взаимовыгодное предприятие. Любовь в ее лабораторно чистом виде Рильке видел в опыте брошенных женщин, не перестававших любить до самой смерти. Ему казалось, что в безвозвратной любви человек тренируется в любви к Богу.
Мне довелось быть знакомым с двумя женщинами из этого рилькевского разряда "великих любящих”, чья любовь не знала преград и границ в актах жертвенности. Одна из них покончила с собой, узнав о смерти любимого, который вытирал о нее ноги.
|