Андрей Северский

Изборник

Из книги «Имена послов» (2000 г.)

***
Динь-динь-дон – говорит нам река.
Динь-динь-дон – жизнь легка, нелегка.
Не протянет и ночь до утра.
Умирать собираться пора.

Мы бормочем мгновенья невсклад 
в пустоте, в простоте просто так.
Пусть ощерится грозно овраг: 
наши души младенчески спят.

Мы не можем доподлинно знать, 
что ушло, что еще не пришло.
Ночью может быть очень светло.
Днем же можно невидимым стать.

Это просто, так просто, что жуть.
Остается лишь просто нырнуть 
в переулок за левым крылом, 
где маячит невидимый дом.

***
Я не знаю, зачем умирает закат 
и гитарные спят переборы.
Миг вниманья скользит, желторот и несвят.
Скрывшись в полночи, странствуют горы.

Голубая меня не касается стынь.
Всё уходит, страшась пониманья.
Я качаюсь меж голых межзвездных пустынь, 
молча слушая тьмы нарастанье.

***
Кем был ты – о том не узнает из живших никто.
Укрыт ты, укрыт ты в такое сквозное, в такое сквозное пальто, 
что даже скворченья и шорохи не отзовутся вовне.
Кто думает, думает только о тонкой струне, 
прошедшей сквозь спину и дальше – сквозь нервы волны, 
идущей на нас, на сквозную печаль твою с той стороны.
Ты бережно пальцы кладешь на гранита скалу, 
на бархат руки, на безводную втору веслу, 
когда мы плывем с тобой в зыбком ковчеге времен.
Но кто ты? Не знаю я – отпрыск кочевьих племен, 
блуждающих в этом зыбучем истленьи песка.
Но кто ты – кто даст мне ответы: безумие танца, 
закатные ветры, сквозная река?
Я в шорох вхожу, будто я неприметный жучок, 
песчинка лукавая, сена взгорбаченный стог.
И мысли текут как распад внутриатомных тел, 
и Моцарт взлохмачен, всем кажется – он опустел, 
когда не пришел на последний посмертный концерт.
Но с братьями лежа в обнимку, он был удивительно цел, 
сползая к основе своей – неизвестной кому?
Я шорохи музыки слышу, готовый поверить всему, 
что мне отдает моя муза в предлунном бреду.
Что проку, что здесь я – ведь я как древесность бреду.
Растительно точно такой же как капельность стен.
Лишь некая малая странность: взрываются кончики вен 
догадкой, догадкой, догадкой – вот-вот ухвачу.
А утром, проснувшись безродным, над снами опять хохочу.