Ноам Хомский о популярном американском приеме. Скажем, Вашингтону очень хочется разбомбить еще одну страну, скажем – Ирак. Люди Вашингтона не ставят естественного человеческого вопроса о допустимости этого, ибо как же им признаться, что они наследники Гитлера. Нет, они перепрыгивают и сразу предлагают "мировому общественному мнению" дискуссию на тему, кто и когда говорил о наличии в Ираке ядерного оружия. В дискуссию втягиваются международные эксперты, за ними множество людей: всех их втягивают в аморальнейшую ситуацию, само участие в которой легализует возможный удар по Ираку. То есть мысль о суверенитете государства стирается ластиком. Далее придумываются лживые "доказательства" и удар наносится, страна горит и сгорает.

Но этот прием работает ныне во всех сферах, куда ни кинь. Скажем, наши "люди мира", страстно-азартно-старательно пользующиеся услугами Европы и США. Подходя этически, как можно позволять себе общение со структурами, в крови которых сидит комплекс расового превосходства, комплекс колонизатора с тысячелетним стажем и которые к тому же вытирали и вытирают о твой народ ноги? Не раз пылали они яростью убийц по отношению к твоим пращурам. Как можно позволить себе идти в дом гордого человека, тебя презирающего, и просить об услугах, равно лезть в услужение?

Но первый шаг у "людей мира" такой же, как у Вашингтона: перепрыгнем через этот вопрос. Этику пинком под зад.

А вот нечто и пострашней: уничтожение семьи, осуществляемое (всё тем же анонимным персонажем) в Европе и пытающееся осуществлять это и у нас. (Штаты уничтожают семью в арабском мире, но иными способами). Разумеется. никто не объявлял международной (или национальной) дискуссии на тему: нужна ли ныне семья как институт и не надо ли лишить ее цимеса, ядра, сущности; не надо ли вынуть из нее сакральную нить, превратив в формализованное образование, полностью подчиненное приказам государственной бюрократии. Нет, сразу перепрыг к теме: мы, общество великой гуманности, должны оградить деток от жестоких, непродвинутых, невоспитанных и недисциплинированных родителей. Посему принимаем драконовы законы, лишая родителей каких-либо реальных прав, подсекая сам корень семьи уже тем, что влезаем в нее. Провоцируем детей на непослушание и доносительство.

Но мы-то, россияне, воспитанные Толстым и Розановым, знаем, что суть семьи именно в том, что она сакральный институт, что отец – это бог для ребенка, а мать – богородица. И никто не имеет прав разрушать эти божественный корреляции, поскольку, "браки совершаются на небесах" даже тогда, когда брачующиеся ничего об этом не знают или уверены в своем полном атеизме. Уничтожая сакральный статус семьи, международная бюрократия (назовем это так нежно и условно) рушит главный столп нашего качающегося мира. Ибо искусство давно лишилось сакральных корней и подпиток, а феномен малой родины превращен в нечто смешное и детское, соответственно личность до предела бюрократизирована, однако не заметила этого. Ей даже воздают почести за то, что она подрубила себе корни, ее за это награждают всевозможными титулами.

Агрессия против семьи ведется с нескольких направлений одновременно: прославляется педерастия, люди "третьего пола", измышляются четвертый, пятый и шестые пола. То есть этика уничтожается, ибо сущность этики в том, что она не измышляема, в то время как мораль измышляема. Этика дана нам изначально в качестве духовного опыта святых отцов и далее – наших предков, где первый получил этику с Неба, от бога.

И еще один пример. Случалось, меня пытались втянуть в разговор о поэтических заслугах М – ского. Я испытывал странное чувство: как меня может интересовать продукция политической проститутки, к тому же прославлявшей тех, кто убивал моих дедов, кто перевернул судьбу моего рода? Пусть эта проститутка хоть трижды гениальна. Тем хуже для нее и для всех нас. Важен не камень, а куда он положен. Бездонная красота Божьего мира ежесундно льет на нас своё благословенье. Спасла ли она нас от самоистребительных войн и предательств, от всех мерзостей душевных? Мы заражаем друг друга поведенческими страстишками, выставляя в качестве самооправдания некую продукцию. Как это жалко выглядит. И как в конечном итоге глупо.