Нашел поразительное наблюдение Льва Толстого, сделанное им в письме к Павлу Александровичу Буланже в1897 году (Толстому 69 лет): «Чем более я живу, тем более убеждаюсь в несомненности того, что простота, бедность, одиночество, скука жизни есть всегдашний признак важности, серьезности, плодотворности жизни, и напротив, сложность, богатство, общественность, веселие жизни – признак её ничтожности. Сижу здесь один: немного пишу, делаю пасьянсы, разговариваю с Александром Петровичем (Иванов, переписчик рукописей Толстого, – А.С.), и с тем, кто зайдет, читаю пустяки, хожу один по комнате и знаю, чувствую, что жизнь моя оставляет след во мне, а потому, наверное, и в ком-нибудь другом. А в Москве, в Лондоне интереснейшие события, книги, заседания, прения, полнота как будто жизни через край, а она пустая и дай Бог, чтобы только пустая, а то еще и скверная. Жизнь та, которая в нас, такое великое, святое дело, что только не нарушать его святости, не мутить – быть как дети, – и жизнь будет плодотворная и удовлетворяющая».

       Не фундаментально ли точная фиксация? Именно в "скуке жизни", с которой так борются чеховские герои и современная околпаченная толпа внутри толпы, и скрывается тайна Входа. Иное дело, что этот мистический пункт "скуки жизни" надо каждый раз расшифровывать моментно как вход в твой личный подарок от госпожи свободы.