В роденовском докладе 1907 года Рильке писал более определенно: «Красоту нельзя “сделать”. Никто еще не делал красоту. (Рильке имеет здесь в виду подлинно прекрасное. – Н.Б.) Можно лишь создать те или иные дружественные или возвышенные условия для того, что иногда может пребывать возле нас: алтарь, и фруктовые плоды, и пламя. Остальное не в нашей власти. И сама вещь, неотклоняемо-неуклонная, выходящая из рук человека, подобна эросу Сократа, подобна его даймону и находится между Богом и человеком, сама по себе не прекрасная, но вся – чистая любовь к красоте, чистая тоска по ней».

       В прекрасном стихотворении мы чувствуем тоску по красоте. Эта тоска неизрекаема, она пребывает за словами и ритмом. Подобно тому, как всякие прямые признания в любви – не глубоки и не подлинны, ибо фиксируют преходящесть и поверхностность, летучий всплеск мимолетной чувственности.