Тексту своей новой, только что вышедшей книги, я назвал её "Ars moriendi" ("Искусство умирания"), я предпослал три эпиграфа.

        "Философия есть искусство умирания", – Платон. То есть осознанность умирания, осознанность на уровне претворения, а не простой фиксации. Посредством этих фрагментных актов-инсайтов философия сближается с поэзией.

        "Мы участвуем в творении мира, занимаясь рассотворением самих себя", – Симона Вейль. То есть мы вольны не только наблюдать за своим умиранием, но и помогать ему совершаться осмысленно и с возможно полным совершенством. Мы не просто можем благодарно (или смиренно, или стоически-скорбно) принимать нашу судьбу смертных существ, но и соучаствовать Творцу в акте творения посредством возвратного творчества в процессах умирания-возврата. Искусство возвращения. Внимательного (в меру внутренней силы каждого) и свободного.

       И Кришнамурти: "Свобода от известного есть смерть. И только тогда вы живете". Чудесно чаньская манера Джидду. Становясь мистиком, то есть обнаруживая бездонность тайны во всем, человек умирает для шаблонно-ошибочно "как бы известного" (об абсолютной познаваемости всего, то есть о банальности всего человеку нашептывает интеллектуал Велиар). Он каждый миг гибнет и возрождается. Но для этого надо быть открытым тайне, не забронированным (не погрязшим в ролях) существом, в идеале надо быть "ничего не знающим дурачком". Гёте нечто похожее выразил в своем знаменитом Stirb und Werde!