Разве нельзя толковать ницшевскую волю-к-власти как волю-к-мощи? Ведь  Wille-zur- Macht полисемантично. Macht – и сила, и мощь, и власть, и даже держава, государство. Конечно, если перевести призывы Ницше в изысканно-мистический, сугубо интеллигентский план, то выглядят они изящно и позитивно: яви свой жизненный корень и элан со всей энергией и верой! Стань "знатным" изнутри своей потаённейшей энтелехии, раскрой свою сущность со всей полнотой. Явись, стань! Не будь трусом!

       Вот почему я и говорил всегда, что Ницше имеет смысл рассматривать как поэта, чьи образы складывались из мыслей и идей. Чего стоит хотя бы один только его Заратустра. А какой философ мог бы до смерти напугаться образом нескончаемых повторений "мирового процесса"? Да и как философ мог бы влюбиться в абсолютную сумасбродку Луизу Саломе? Философ – это принципиальный холостяк Кант, идеально уравновешенный, а не вечно, каждодневно несчастный Фридрих, ненавидевший Германию и всё немецкое. Ведь Саломе он считал русской до корней волос, внушая ей, что он тоже по крови из славян.

       Вот характернейшее его признание: «Я нахожу жизнь... всё более таинственной: с того дня, когда сквозь меня прошла великая освободительница – мысль о том, что жизнь может быть экспериментом познающего». Вот за это "раскрепощение", кстати, многие и полюбили этого ужасного злюку-нарцисса.