Есть два подхода: подход Каина и подход Авеля. Подход Авеля в том, что родину (Бога) нельзя оценивать. Такого чувства был Пушкин (и фактически весь наш 18-19 культурный век), Розанов, Айги кстати. Очень многие стихийно мудрые (детско-зрелые) души. И подход Каина: не только можно, но надо оценивать. Чаадаев, Вл. Печёрин, Герцен, рев. шатуны, "соц.-демократы" и вся позднейшая блестящая пыль, считающая себя интеллигенцией, все эти Быковы и много более ухищренные Познеры. Каин (с нашептываний Люцифера) был возмущен Богом, который "несправедливо" изгнал его из Эдема, а затем воззавидовал Авелю, чью жертву Господь принял, а его, Каина, – не принял, ибо прочел в сердце оном истинный текст. Бог не принял неискреннее приношение.

       Но и шире: два типа людей, получающих основу мировоззрения из глубин этого древнего грехопадения ("проверки на вшивость"). Один тип исповедует (из атомов своего клеточного состава, не из мозга) Довольство; второй – Недовольство. Старый мой пример: Чаадаев и Пушкин. Живущие за счет энергии раздраженности: Чацкий, многие "западники", Печорин у Лермонтова, Базаров, многие герои Достоевского (вот почему, возможно, любимейший писатель многих знакомых мне евреев), питавшиеся недовольством и раздраженностью Маяковский и Цветаева (не тотально конечно, не всегда, ибо тогда поэзия не смогла бы состояться как жанр).  Вседовольство громадного количества персонажей Толстого, довольство Сютаева и Федорова, и посмотрев вокруг мы легко увидим поляризацию по этому признаку. Либо люди "ума" (включая всех "переделывателей" и "ускорителей"), либо люди чань.

       Причем, степень недовольства (средой, страной, людьми, судьбой, творцом) прямо пропорциональна степени довольства собой. Почти всегда здесь самовосхищение: "Я!" Или обида: недодали, недооценили!

       В мире, где посты и сторожевые будки и телевизионные вышки с телекамерами захватили потомки Каина, "борцы с несовершенным естественным Порядком", радетели искусственного мира и "новых" правил, в этом мире потомки Авеля, духовные его потомки довольствуются малым и крошечным, они по судьбе и по думам своим, по инстинктам передают от сердца к сердцу цветок Махакашьяпы. Такова центральная драма нашего эона.

       Гаутама работал не над миром, а над собой. Работающие над миром растлевают его, работающие над собой – спасают. Иного пути спасения мира не существует. И Пушкин, и Толстой, и Розанов работали над собой. Равно и Паскаль, и Рильке, и Кафка. И много простых, не известных людей вокруг меня. Работающие над собой конечно же не рвутся к известности, напротив: они шарахаются от неё. Инстинкт мудрости.