В этот свой приезд в Москву я остановился в знаменитом доме Нирнзее, в квартире на шестом этаже, сохранившей дизайн и аромат начала двадцатого века. Ходил каждый день по коридору, где Булгаков некогда познакомился с Еленой Шиловской... И вот тебе нá: в один из вечеров включаю телевизор (большущей площади) и вижу начало новой версии "Мастера и Маргариты". "Видно, судьба" и смиренно смотрю, невзирая на отторжение инстинктивных рецепторов (ничего умственного): рецепторы отторгают клочковатую тьму и нарочитую "смазанность" визуального и звукового рядов. Но боже, какие потоки лжи о Булгакове полились, чем дальше я смотрел. Оказывается, он был диссидентом, подпольным преследуемым художником, его предавали общественным судам-травлям, его прятали в застенки, его били и мордовали.

       Что же мы видим в итоге? Сознание режиссера. Каково оно? Лживое и омраченное. Сие и есть содержание и форма фильма. Будь это лента о некоем абстрактном писателе двадцатых-тридцатых годов, произведение сие вполне можно было бы принять как суммарный образ многих нам неизвестных наивных мечтателей. Но ведь биография Булгакова вполне документирована.

       У Булгакова однажды в 1926 году изъяли дневник и машинопись "Собачьего сердца". Тогда же он имел беседу с представителем ГПУ. (А кто в наши 60-е - 80-е не был вызываем в КГБ для профилактической беседы?)  В этом же году его пьеса "Дни Турбиных" шла с большим успехом во МХАТе. В узких кругах было известно, что восхищенный Сталин приходит почти на каждое представление. В 1930-м году Булгаков отправляет товарищу Сталину ультиматум: либо разрешаете уехать за границу, либо трудоустраиваете меня во МХАТ. Сталин лично звонит Михаилу Афанасьевичу и сообщает, что предпочитает второй вариант. Булгаков бежит к директору МХАТА и семь лет трудится там в должности то ли режиссера, то ли помощника режиссера. Цензором его был лично Сталин, равно как цензором Пушкина был Николай Первый, что в обоих случаях есть высшая почесть, что бы там ни говорили господа критики с мышиным своим мышлением. В 1931-м году Булгаков, бывший в хороших отношениях с Горьким, просит последнего устроить ему личную встречу со Сталиным (Воландом): вот он размах истинных желаний скромняги Булгакова. Горький пишет Сталину отдельное письмо, вознося Булгакова и ходатайствуя о необходимой важности такого личного рандеву.

       Пахнет ли тут хоть чем-то вроде "подпольной непризнанности"? Напротив: идеальная пиар-ситуация: постоянная шумиха в прессе, одни восхваляют, другие ругают и поносят, но автор-то знает, что сам Воланд наслаждается его художественным пером.

       В фильме верно одно: да, именно нечистая (иностранного, в жизни этно-грузинского, а в ином отношении марксистко-германского происхождения) сила помогает Булгакову завершить роман.

       По меркам эпохи, Булгаков едва ли не катался как сыр в масле. Конечно, он не был так богат и свободен, как Маяковский и Пастернак. Но разве дело в этом. Дело в том, что ему было мало того, что ему "было дадено". Ведь он рвался на сцену: в прямом и в переносном смыслах. Он мечтал о полном своем триумфе, недаром крохоборски (пардон!)  изучал и подшивал все до единой рецензии и реплики на свои творения. (Поражающая деталь из романа: жажда убить человека за критическую на свою писанину рецензию!) Маяковский уже вполне катался как сыр в масле. Но этого ему тоже было мало. Катался как сыр в масле и Пастернак, точно так же весьма лояльный к товарищу Сталину. Потому-то исключение из "Моссалита" стало для него "отравленной стрелой индейца".

       Режиссеры никак не могут понять, что драма и даже трагедия любимцев Сталина лежит не в элементарной плоскости "гадкая страна" и благородный художник-страдалец, коего спасает (или пытается спасти) то бескорыстный западный либерализм, то нобелевский комитет. Расстановка сил в мире совсем-совсем иная. Её не постичь детсадовского уровня сюжетами. Вся наша талантливая троица знала, с кем имеет дело, и осознанно восхищалась ею. Что именно хотел сказать Булгаков Сталину-Воланду при личной встрече?