Все до одного фильма Голливуда механистичны. Все до одного фильма наши (с конца пятидесятых до 90-х годов) – живые. Неважно, интересные или «скучные», искусно поставленные или безыскусные. («Интересность» − самая подленькая категория эстетики). Красота и особенно искусность равнодушны к боли сердечной.

                        (Включил с какого-то места «Военно-полевой роман», 1983 г. Думаю, американский или американизированный зритель не улавливает суггестию ни этого, ни всякого иного нашего фильма «доамериканских» времен. С девяностых фильмы у нас стали глазеть за попкорном).