Много было говорено о неизбежности полного ухода пушкинской традиции. Её, мол, заменил Бродский и Айги и их последователи. Но Бродский – омраченный (в центре, а не по окраинам), а сущность пушкинской музы – просветленность. Это не вопрос техники и «приёмов».

       В то же время творчество Самойлова покрывает 60-е, 70-е и 80- годы. Это словно бы Пушкин, попавший в новое время. Сравнение это ничуть не цветистость: клеточный состав поэзии Самойлова бесподобно «моцартианский». И сегодня его стихи свежи и не только питательны, но «бальзамны», целительны.

       Следовательно, дело вовсе не в том, что будто бы (как нас уверяют ученые филологи) необратимо износилась сама техника стиха, а в чем-то ином, имеющем касательство к ментальному извращению «стиховой промышленности».

       Новое «западное» время поставило на промышленные рельсы вс ё без исключения: в том числе создание эталонов красоты и эталонов «поэтичности». Вот в этом и корень уничтожения пушкинской традиции и создания множественных приемов насаждения омраченного сознания. Что значит «насаждать»? Это значит хвалить всё, откуда идет энергия беснования и замутнений, омраченных самодемонстраций (мрачное веселье) и похотей, их «красоты». Голливуд, нпр., создал целую промышленность с эстетикой убийств, насилий и патологий. В буквальном смысле в мире сегодня торжествует красота «нового типа»: красота насилий, мрака, ужаса, извращенностей, убийств, мести, беспричинной жестокости  etc. Даже в рекламе (!) эта эстетика преобладает – в ритмах, жестикуляциях и символике.

       Чем пытался спастись Бродский от мрака, застилавшего и пожиравшего его сознание? Игрой в интеллектуализм и эстетикой. Он стал мастером. Вообще же в слове «мастер» много иронии. «Мастер и Маргарита»: «и» здесь означает равенство, то есть мастерство приравнивается к энергиям ведьменски-блядско-вампирического типа. Мастеров было уже предостаточно, не правда ли? Как и "раскованных" магдалин.