Где-то, кажется в Завидово, священник в монашеском облачении показывал нам большие подписанные иконы семнадцатого века. Говорил об этом спокойно, как об "эволюции иконописания". Я ему в ответ (мысленно): но ведь как только в храм приходит художник – церковь пала. И шире: как только храм становится эстетически привлекателен, "чарующим" глаза – Иисус ("икона" Христа) в нем гибнет. (Что в целом и произошло с церковью: благодать заменили общественно хвастливой красотой, начав с прельщения и запугивания чувственными парáми золота и красок, громадности контрфорсов и фигур, думая, что этот ужас даст благодать). Храм не может быть большим: храм там, где один, двое, максимум трое-четверо; где нет еще повода и причины для тщеславия, для взгляда на себя извне. Храм – не место для спектакля и для общественных смотрин. Храм – бесконечно приватное место. Он должен быть прост и пуст, не выпечен во внешнее и даже не "изыскан". Один, два знака. Как тот "примитивный" кувшинчик, сработанный убогим, который я видел в Коприно.

   Какое в сущности ужасное зрелище этот пожилой (вероятно, весьма уважаемый) священник, водящий группы по храмам как по художественному музею. Оденься он в обычный костюм, я никогда бы не догадался, что он не типовой экскурсовод, не энтузиаст краеведения. В конце он как раз и стал продавать свою книжку с автографом именно по краеведению. Запомнилась его коронная фраза: "Церковь всегда была и осталась источником просветительства". М-да. И куда это нас привело? В храмах, которые он показывал, сувенирная торговля идет вовсю. Экскурсии шастают за экскурсией. Краткие службы прямо-таки увертываются. Мы догоняет Запад.