Лихорадочность искусства. Дух соревновательности, причем соревновательности на публику. Под рокот и комментарии менеджеров от искусства. Так возникло «взрывное» искусство двадцатого века из всех этих головных проекций: школ, направлений, -измов.

       Соревновательность – вообще вульгарнейшая и профаннейшая, если не сказать больше, стезя. Олимпийские игры у греков не были соревнованиями, они были: играми. У нас же спорт – это война, успех любой ценой. Грязь и пошлость. Возведение на пьедестал эго-самости, самого подлого, что есть в человеке. Но спортом стало всё, даже писание лирических стихов и музыки.

       Почему стили и манеры в искусстве должны стремительно меняться? (Тынянов даже Тютчева обозвал архаистом!) Да потому, что эго хочет обратить на себя внимание. Зачем лезть из кожи вон ради "лица необщего выраженья"? Ради чего это подленькое желание, присущее прежде только шлюхам? А ради вполне садистской радости: я – лучший! Но ты же знаешь, что не лучший. Ну и что, зато я всех надул.

       Эта натужная лихорадка, эта натужность актерства, вставания на всевозможные интеллектуальные и воображенческие котурны, на котурны цирковых трюков разрушила естественную инволюцию искусства, а если не инволюцию, то естественность поэтического дыхания как выявления искренних ритмов Бытия.