Пока поэт (или шире: художник) не совершил акт второго рождения, не родил себя в духе, нам не к чему тратить время на общение с его слепыми текстами, не имеющими очей в Реальность, мизансценирующими лишь иллюзорности.

       Ибо лишь родив себя в духе, он обретает наконец в себе мистический центр, дающий свободу прикасаться наконец к реальности (к Бытию), входить в нее, дышать ею.

       Но рождение себя в духе начинается с отказа от благополучий и преимуществ, нажитых в дружбе и в службе человечеству как всевластной конгрегации черных магов; начинается с разрыва со всей хитроумной системой тюремных прутьев из ума и эгосамости. Лишь опыт (почти) абсолютного одиночества – вот пустыня, где вспыхнувший в груди поэта (или шире: возжаждавшего) вопрос «кто я?» должен звучать долгие годы как очищающий огонь, как целящий бальзам и амброзия. «Кто я в качестве сосуда Бога?»

       И если вспоминать, то суть и смысл жизненной и творческой судьбы Андрея Тарковского именно в следовании путём этой жажды. Все эти разговоры о медитациях и просветленностях – вторичны, не схватывают корня. Все его герои пытаются совершить акт второго рождения, рождения себя в духе. Здесь не поможет никакой наставник, гуру ты должен обрести в самом себе. Этот процесс идет по нарастающей: от мальчика Ивана и странника Рублева к Сталкеру и до Александра в «Жертвоприношении». Ибо существо и основание второго рождения, рождения себя в духе – жертва, жертвоприношение. (Вот чего не понимают тьмы и тьмы якобы стремящихся к просветлению и просветленности).

       Без жертвы нет и не может быть «рождения в духе». И основополагающая жертва – материальными благами и преимуществами, которыми ты повязан в служение тленному. Отказ от всех благ, что ты имел или мог иметь от социума, разрыв с ментальной доминантой «человечества», в которое ты был потихоньку вписан, которой ты опутан и которой ты ослеплен, вхождение в ту звенящую пустоту свободы, где ты обретаешь наконец возможность задавать этот царственный, коронный, этот космический вопрос «кто же я? кто?».

       В этом и смыл восточного понятия – дваждырожденные.

       И книга о Рильке («Последнее средневековье Р.Р.») – это рассказ о жизненном пути именно того, кто сумел родить себя вторично, превзойдя параметры плотского своего рождения.

       Думаю, книга «Жертвоприношение Андрея Тарковского» (не в меньшей мере и первая: «Сталкер») остается для некоторых моих знакомых настольной именно потому, что в ней присутствует это субстанциальное содержание, выходящее за рамки биографии конкретного означенного лица; это текст, где я рассказываю в весьма косвенной, почти не осязаемой форме о своем личном опыте подобного переживания. (Срабатывает так называемая суггестия). Мне сообщали например такое: «Фильмы Тарковского на меня не действуют, к сожалению, но эту книгу я перечитываю как некий философский роман, вполне доступный моему тупому сознанию, и я задумываюсь над чем-то, что я возможно упустил или упускаю в своей жизни и даже может быть в судьбе. Однажды мне пришло в голову за этой книгой: а ведь я не знаю, в чем собственно заключается моя судьба, то есть моя личная, а не общая, где всё заранее известно…»