Четырёхкрылый homo 

Но о каком homo estetikus я говорю, когда воочию вижу во всех сферах колоссальную деградацию эстетического чувства, страшный упадок чувства красоты? Толпы однообразно и уродливо одетых людей во всем мире, по американскому тупому образцу "удобства". Полное отсутствие инстинкта индивидуального жизнепроявления хотя бы в чем-то, хотя бы в деталях. Сплошь вывернутые губы и жопы. На мировой эстраде пошлейшие и вульгарнейшие вакханалии и беспримесный ор. Оргии тупиц и глупцов. То же – в телеящике. В "серьезной" музыке – скрежет, грохот, диссонансы, пилы и дрели либо то, что в скульптуре соответствует писсуарам Дюшана и коробкам Уорхола: демонстрации концептуальных вывертов, показывающих, "какие мы умные" в сравнении c предыдущими поколениями. Современный театр и кино – абсолютная кунсткамера, коллекционирующая все мерзости и уродства человеческие и вливающая эту мерзостную жижу прямо в глотку младенцев. Времена Тарковского и Феллини прошли безвозвратно. Нынешняя архитектура – нечто, демонстративно возводящееся не по законам красоты, но именно так, чтобы она и вызывала в нас то, что вызывает: чувство подавленности и угрозы. С этого крайнего упадка чувства красоты, собственно, и начался двадцатый век, предложив полную дегуманизацию взгляда: предложив смотреть на мир оком машины. А машина знает только функции.

       Еще Константин Леонтьев и Джон Рёскин вопили о крахе эстетики в современном мире, об уродливом человеке, впихивающем в мир сонмы уродств и сам идеал уродства. О пошлейшем мещанине, буржуа и маклере, для которого есть только три вещи: выгода, есть польза и есть комфорт, всё остальное – за пределами его внимания.

       Всё это так, и однако в триаде духовное, этическое и эстетическое (дух, душа, тело) наша эпоха работает только с последним измерением: чувственно-плотским и значит эстетическим. Иное дело, что эстетика поворачивается здесь не позитивом, а негативом; иное дело, что под этикеткой красоты подается уродство, под этикеткой блага – мерзость. Иное дело, что бахвальство вдохновением не исчезает, но ведут здесь создателей опусов иные духи: демоны и асуры, тонко играющие на новых струнах людей: любопытстве, страсти к новому, открытом влечении к низменному, вульгарному, разрушительному, подлому. Эмпирический человек, вроде нашего "шарикова-швондера" (зоочеловек без религиозных идеалов, но с жаждой заглота Всего) поставлен в Центр; точнее конечно – не наивно-глуповатый шариков-жертва, а самодовольнейший, очистивший пространство от "низшей расы" американский гражданин. В каком-то смысле, впрочем, у него есть идеал – машина. Различие между прежней и новой эстетикой можно увидеть во всем, ну хотя бы в различии между сексом и эросом. Машина и космос. Функция и бездонность мифа.

       Разумеется, современный человек является чувственно-эстетическим роботом, иногда пародирующим движения в сферу этического или духовного, где он порождает еще более страшных уродцев. С точки зрения этико-духовной всё производство современного человека – кощунственно уродливо сверх всякой меры. Уродливы уже сами его посылы, ибо уродливо его сознание, нацеленное на захват, заглот, на "пожрать". Жрущий хомо.

       Но, вообще говоря, классификаций этапов антропологической деградации человечества может быть множество самых разных и даже причудливых. Мартынов, например, предлагает увидеть четыре этапа (соответственно четырем индийским кастам) до нашей эры и эти же четыре этапа уже в нашей эре: хомо аскетикус, хомо религиозус, хомо эстетикус и нынешний человек – хомо технологикус. Некие доминанты-ориентиры. Христианская аскёза, религиозное средневековье, расцвет искусств в века т.н. Возрождения (имелось в виду возрождение чувства красоты древних греков) и нынешний человек технологического (техницистского) мышления, сознания и образа жизни. Всё эдак у Мартынова благостно, почти что: детство, юность, зрелость, старость. Но можно предложить совсем иные этапы угасания духовной энергетики, без которой тело не шевельнется. Скажем: бытийный человек, познающий, манипулирующий, химерический. Или: духовный, этический, душевный, плотский. Или: религиозный человек, идеологический, светский, безбожный. (Под религиозным я понимаю здесь человека естественно религиозного, а под идеологическим: человека идеологически религиозного). Или: молчащий человек, молящийся, говорящий, болтающий. Или: медитативно-созерцающий человек, деятельный, познающий, агрессивно-взбесившийся. Или: мудрый, умный, изобретательный, хитрый.  Или: растительный, животный, мозговой, машинный.  Или: постящийся, вкушающий, дегустирующий, жрущий. Ну и т.д. Тут дело вкуса.

   И вот, суммируя, современного человека можно назвать: технологическим, старым или точнее маразматичным (но изображающим юношу), химерическим, плотским, безбожным, болтливым, агрессивно-хищным, нарциссичным, машинным, хитрым, жрущим (и даже не зарывающим горы своих экскрементов). Но такой homo Космосу не нужен. Он израсходовал данный ему бензин. Он подлежит уничтожению. Катастрофа неизбежна. Сам ли он устроит третью мировую разборку или Господь нашлет мор, суть не в этом, а в том, что такого homo сотрут ластиком. До начала нового цикла Лилы.