Откуда берутся гадости и гнусности в технической и в гуманитарной областях? Изобретаются, конечно, ибо их нет в данности мира, в том, что Рильке, а потом вослед за ним Хайдеггер называли Da-Sein: вот-оно-бытие! вот оно у тебя на ладошке, у тебя на виске, у тебя на губах, у тебя в тебе, в твоих потрохах, вот он: твой, лично твой мировой космос; он дышит и благоухает. Человек пробудил дремавшее в черных провалах Аида чудище: демона фантазии, дав ему власть над душой. Казалось бы из детской игры: нет, не из детской игры. Ребенок к фантазированию относится иронически, как к баловству: заснуть, да. Он весь затаивается возле невероятия происходящего здесь-и-сейчас; он тонет в дзэн-буддизме, к которому Ницше (к которому весь век ластятся русские интеллигенты) не имеет никакого отношения. Фантазия, над которой так всегда умилялись наши теоретические умники, есть коварнейший мертвяк-антипод интуиции чань с ее прямым вúдением бесконечной поэзии в том, что тебе дано: дано не контрабандно, не с хитрецой, а непосредственно в этот момент твоего предсмертного бытия, в качестве бездны поэзии и мистического соприкосновения с праосновой. Никаких войн и соревнования тщеславий. Все войны начинаются с клокотания воображения. Вот почему лжепоэты любят наполеонов и иже с ними. Они сидят в одной лодке.