Забыл сказать о важной вещи. О чувстве реальности, которое, вне сомнения, на  сверхсознательном уровне присутствовало в этих скромных людях. Это особенно поражает в сравнении с нынешним временем, когда иллюзорность жизни индивида на земле достигла уровня небывалого. Как тут не вспомнить, что корнем человеческой омраченности, которую отчасти фиксировало искусство, которую внятно и ясно фиксирует дзэн, является как раз идущее изнутри чувство нереальности "я" и соответственно нереальности всего происходящего с этим "я". С этого напряженнейшего отчаяния начинается путь в чань. Думаю, что целый ряд самоубийств поэтов может быть объяснён этим порывом к реальности, страшной тоской от ощущения стагнации в промежуточной стадии.

       Разумеется, эту реальность, пребывая на огромном, безупречно отлаженном заводе, чувствовал и я; в том числе, когда стоял у плавильной печи или пробирался сквозь леса и долины неопровержимо твердой и абсолютно осмысленной металлической фактуры. Всякую минуту пребывания на заводе ты должен был быть начеку. Риск продвижения был какой-то странно бодрящий. Завод принадлежал всем нам; так же как мы ему. Не было раздвоенности. Ни у кого не было на него прав больше; больше или меньше была только ответственность.