В "Чистом понедельнике" Бунина томление героя к героине – конденсат чувственности в ее жгучем, плотско-эстетском стиле, столь томившем позднего Бунина. Героиня чувствует эту сексуальную основу преследования её как оленихи оленем в чаще. И после первой ночи уходит в монастырь из душных перспектив тупой сексуальности, у которой нет и не может быть даже объема, не говоря о большем.

       Начиная жизнь сексом, сексом и заканчивают. Начиная эросом, эросом и заканчивают, но он движется волнами содержательнейших метаморфоз, поэтических мифов и открытий, одновременно чувственных и сверхчувственных, он растет, открывая свои действительно космические тайны рождения/смерти, раскрывая терпеливым и внимательным (т.е. способным на архаику любви) нечто: намёк на духовную структуру каждой клетки тела.

       Равным образов и у Набокова в "Лолите" всё вертится вокруг сексуального воображения, а эросом и не пахнет. Но в том-то и суть, что роман о тайне эроса, будь он написан, читатель двадцатого века не вынес бы; точнее, он ему был бы не по силам: не по зубам. Да собственно говоря, шарик давно сдулся.