Просматривал записную книжку прошлой осени.

                              ***

Если задача поэта – войти в историю поэзии,

написанную на бумаге,

то он конечно в нее войдет.

Исхитрится, примерится, сработает именно то, чего ждут.

Но если он не фрайер, не радикальный субъект,

не ловец счастливых минут,

то он останется на свободе,

а значит не поймает его мир

со всеми сетями эротических притяжений,

неверно понятых и искаженных конвульсиями

эстетического фашизма.

Он побежит как волчица к мальчику с обрубленными

руками и ногами и залижет ему раны

и забеременеет от последнего в угасающем роде.

Вот что он сделает, когда Господь закроет ему очи.

Заповеди давно поведаны, но никто не хочет

исповедовать их пойти.

Если ты хочешь кого-то спасти,

себя спаси: прибей себя к кресту,

которого никто никогда не увидит.

Спой песню для рыб, для кашалотов и мидий.

                                                 25.10.2020

Образ мальчика-обрубыша, кажется, взят мной из книги Таврова. (Или я ошибаюсь?) Вон они, следствия бесконтрольного культорологизма, всех этих т.н. аллюзий и прочего волейбола. Вот-вот культура поглотит человечка с потрохами. Или уже поглотила? А ведь мы мечтали о выходе в чистый Космос!