Странно: я общался со столькими женщинами, но было ли у кого из них сердце, не мог припомнить. Странно. Как я мог не обратить на это внимание? Чем же было занято мое внимание? Разве так сложно увидеть сразу, есть у человека сердце или нет? Что же это за среда, парализующая этот вид внимания? В какой среде я существовал? В интеллигентской.

P.S.

Слушал по телефону щебет высокообразованной подруги моей послестуденческой юности, уезжавшей из Москвы на пмж в Варшаву. Шебет всё о том же: как ужасно жить в России и как интеллигентно живут на Западе. (Взрослых сына и дочь она уже быстро рассовала по другим странам). Спустя пару недель при  другой житейской ситуации, вспомнив этот  прощальный разговор, остро почувствовал вдруг вопрос: это какое же надо иметь сердце, чтобы от несчастных уезжать к счастливым... Этот вопрос явился вдруг с гигантским своим потенциалом смысла, словно перед самим создателем. Открылась прόпасть невозможности. Истинная пропасть образовалась вдруг в космическом ментале между двумя типами существ.

       Я ей сказал тогда: – Ты не русский человек. – Почему ты так думаешь? – П.ч. у тебя всегда, сколько помню, впереди были идеи, и ты подстраивала под них свое поведение. Русский человек никогда этим не соблазнится, он слушает свое сердце, и это, поверь, совсем  не пафос. Ни в самой малой мере. – Как индеец? – Да, как индеец, как толтек, как древний грек, как индус, как гиперборей...