Наша интернациональная русская интеллигенция начала двадцатого века, всё хором жаловавшаяся на скуку жизни и требовавшая революции, которая одним махом на блюдечке с голубой каёмочкой преподнесет им абсолютные новенькие интересненькие формы жизни, – откуда она вообще говоря взялась? Абсолютный материальный комфорт, свобода передвижения без берегов и абсолютное безделье.

       Надумал полистать четвертый том Бунина, где он за три месяца на Капри "накатал" аж полтома прекрасных рассказов, сплошь из корневой черноземной жизни центральной Руси. Вообще какое буйство материала во всем  его творчестве, какая нескончаемость фактуры русской жизни, нескончаемость лиц, сюжетов, очарований природных и всех иных, так что Андрей Тарковский сплошь и рядом находил у него мизансцены или описания поразительно дзэнские (разумеется, стихийно). Точно так же из избытка напитанности толшью могучей жизненной энергетики Руси родилось творчество Лескова, Чехова... Реальность данности земной, почвенной и человеческой переполняла их творческую психику. Какая скука могла здесь прижиться? У кого могла она родиться? Лишь у существ двух типов: у паразитов-бездельников и у абсолютно неукорененных, кого ветер идеологем носит по асфальту. Кто мотается как хобот на ветру. Только не так безобидно.