Человеку надо снова стать скромным, тихим, неприметным. Надо понять, что лезть за пределы своего хутора и своего села – мерзость запустения, низость и абсолютная глупость, разрушение исконнейшей внутренней настройки. Сколь бы ни были бесспорны фрагментные высказывания Антонена Арто, их мудрость стремительнейше аннигилируется его непрестанными перемещениями из топоса в топос, из концепции в концепцию, из человека в человека; всё превращается в калейдоскоп летящей в пропасть жадности и кощунственной жажды оказаться в центре рукоплесканий человечества и, пожалуй, самого мироздания. (Если я не прав в отношении Арто, подставим другое имя, оно всегда найдется). Это потуги комара выпить кровь громадного стада быков. Свобода – это не обладание, это освобождение. Освобождение от жадности и восхождение к наименьшему. Эту мысль я услышал вчера от одного старика, зимой обожающего танцевать аргентинское танго, а летом – быть слугой на своем деревенском участке: сотням цветов, фруктовых и нефруктовых растений и дерев; все они его любят. Когда я наблюдал эту его растительную сущность, то невольно вспомнил о пейотле Арто, за которым он ездил на окраину Мексики, как ездят за сильнейшим наркотиком, не поняв главного: боги некогда дали человеку в помощь себя именно посредством растительного царства; так что отдай им не часть себя, а всего!