Иногда беседую с сельским батюшкой, гуляя вокруг озера. Он: а чего вы хотите, Андрей, – наступило время Зверя. Я: но ведь современный сапиенс впустил в себя его, я бы сказал: радостно принял, а не просто заслужил, получил по заслугам. Во все, расставленные последовательно, смертельные ловушки Зверя современный сапиенс вошел веселясь, подпрыгивая как Киркоров. Влез за руль авто, абсолютно не нужного ни для чего иного кроме соревновательности тщеславий и прикрытия комплексов неполноценности. (Из грязи в князи: "Ах, как я презираю и даже ненавижу пешеходов!" Уже из одного этого выросло мурло современного фашиста, отнюдь не из породы аристократа Д` Аннунцио и К°. Да-да, батюшка, уже из этого выросло страшное поголовье машинных слуг). Дал повод для бурения земли и непрерывности войн. На ура принял заразу телеящика, потом интернета, потом мобильников, потом карточек, так что теперь вся его частная жизнь у Зверя как на ладони. Он радостно шаг за шагом влезал в тюрьму, отдав свободу за право быть в эпицентре разврата. И в первых рядах была интеллектуальная и художественная элита, показывавшая пример студентам, подросткам и детям. Политические "элиты"? Но они же воспитаны лжехудожествами эпохи, всеми этими шумовыми эффектами вполне во вкусе Зверя. Влезли, ловушка захлопнулась. Кого же спасать? Ведь мы давно уже радостно живем по правилам Зверя, служа ему. И если чем и недовольны, так только тем, что наша необъятная жадность и плебейское расовое тщеславие не вполне удовлетворены. Но жадность и К° не могут быть удовлетворены.

       Да, Андрей, а тех, кто не отдался Зверю, спасет и спасает Господь, ибо тела наши государство (всякое, как бы оно ни называлось) может забрать или истребить (как это и было не раз в истории), но не наши, простите, души.

       Да, отче, ведь любовь входит в нас только через полноту внимания. Вот почему объект столь важен. А к каким объектам внимания нас приучает "культура" эпохи?.. И вот, возлюбив Зверя, люди болтают о Боге, истине и любви. Как это не столько даже срамно, сколько невежественно.

       – И поразительно, что почти всем внушили, что жертвоприношение, то есть жертвование своими похотями ("желаниями") – это варварство давних времен, а не закон духовной жизни.

       – Да, ведь жертвы приносились богам, что и было концентрацией внимания на сущностном, на Реальном. Это давало бытийный импульс, будучи ущемлением собственной жадности.

       – Это концентрация внимания к Божеству в себе, ради которого ты делаешь волевое усилие, "превозмогая себя", свою тщету, свою эфемерность. Жертвоприношение это всего лишь удерживание себя от зла.

       – И даешь продышаться другому "хочу": из других полей, лугов и тропинок.

       – И все же поражает та радостная готовность, с которой наши современники перешли на оплату всего и вся карточками, став в высшей степени уязвимыми. Полная утрата инстинкта самосохранения. Начинали с золота, закончили бумажками, а ныне и бумажки представляются Зверю чем-то слишком реальным и субстанциальным. Следовательно, опасным. Всё реальное должно быть изъято...

       – Из поля внимания.

       – Именно так. Чем больше человек "просвещается", т.е. обрабатывается общемировым ментальным станком, тем тупее становится к сакральным сигналам Земли. "Они не видят и не слышат..."

       – Так что и обижаться не на кого и жалеть некого?

       – Детишек жалко. Их с трех лет впихивают в эту интернетовскую душегубку. Им не дают ни малейшего выбора. Жизнь без вариантов, одна столбовая дорога в самозабвение.

       – Но ведь всё это нынешнее черное время было предсказано?..

       – А кто мешал не дать предсказаниям сбыться? Разве мы с вами не знаем людей, которые последовательно отвергли все ловушки Зверя: не сели за руль, обошлись без телепропаганды, без домашнего интернета и всех иных гаджетов, расплачивались всегда наличными и т.д., и т.д., вплоть до множества мелочей, неведомых большинству и потребовавших большой воли и настоящей некрикливой духовной работы. Именно в этом, кстати, были призывы и заветы Тарковского и иже с ним немногих зрячих.

       – Собеседников надо выбирать.

       – Скорее, по Ухтомскому, заслуживать. А инстинкт и интуиция выведут из чащи.

       – Умываться лучше всего родниковой водой.

       – Да, как наш общий друг А.

       – Что же нашему человеку дороже: угроза жизни его тела или угроза гибели его души в процессе превращения её в биоробот с электронным номером на лбу?

       – Давление князи мира сего я бы предложил рассматривать как благо молота, бьющего по наковальне нашей обленившейся души. Жизнь человека – тренировочное поле духа. Только так ее и следует понимать. А посему внезапные суровые условия, ставящие нас перед жестким неотвратимым выбором, могут восприниматься как благо, как то, что пробуждает от "послеполуденного отдыха фавна", высекая искру и озаряя внутреннее небо внезапным пониманием смысла пути.