Разве та наша интеллигенция, что втайне ненавидела большевистский режим, не мечтала перманентно о западной (против) нас экспансии, о захвате страны европейцами и американцами, разве не западный человек был светом в оконце и разве не смотрели интеллигенты на западных людей как на высшую расу? Что и доказывает, что Шпенглер был прав, когда в начале двадцатых формулировал причину успеха большевистского переворота как вторую гигантскую воронку падения русских в сторону от своей подлинной природы. Первой псевдоморфозой Руси была по его мнению революция Петра I, которого Шпенглер считает истинным большевиком того времени, ибо суть большевизма ‒ чудовищная русофобия, ненависть к корням русского царства и к самому русскому генотипу, который в своей изначальности почти  диаметрально противостоит генотипу западному. Шпенглер прямо называет Ленина вторым Петром, доконавшим не просто страну, но само русское начало как некую оригинально-самобытную природно-космическую субстанцию.