Написать бы книжечку, которую тебе захотелось бы почитывать в качестве старичка в последнее полугодье твоей жизни. Вот ведь задачка для воображения: не просто древний старичок, но еще и ты сам в этом модусе. Возможна ли вообще такая книжечка? Настоящая старость есть чистое-чистое поле, где всё простое до невероятия светится. Да, но уже почти нетварным светом. (Не умерли ли Новалис и Лермонтов стариками?) Где зовы иллюзий умерли вместе с грохотом человеческой ("слишком человеческой") музыки. И звучит что-то иное. Что это? Если кто и вправе снисходительно свысока посматривать на сильных и властных, так это, конечно, физически немощные старички, в восхитительной ясности видящие глупейшую претенциозность шума, называющего себя музыкой и культурой. Но разве у кого-то из них возникнет желание поделиться опытом Предсмертья? Никогда. Клокотание похотей не поддается обузданию и высветлению. Вот почему даже и все знаменитые философы мира писали из яростного бурления влечений. Да, конечно: всё из той же воли-к-власти, этой вечной приманки черных магов и черной магии как извечной начинки пирога творческих натур.