Я думаю, Бенн не знал и скорее всего даже не догадывался о тех поистине инфернальных зверствах, которые методично и при полной трезвости (спокойствии ума и психики), при полной ментальной "взвешенности" творили немцы в Польше и в России. Конечно, позднее он не мог не обнаружить, как и мы все, истинного лика элитных германцев, оказавшихся орками, что не раз побуждало религиозных людей на Востоке, лишенных ханжества, сожалеть (разумеется, в частных беседах) о том, что немцы как раса не были (в фазе возмездия) уничтожены поголовно как зараженные фашистской бациллой до генных глубин. Что, кстати, было бы вполне в стиле тех глобальных расовых чисток, в законности которых германский истеблишмент был убежден. (Вспомним современный "лоскутный" расизм США).

       Тем не менее Бенн оставался заурядным западным интеллигентом, не способным ни увидеть глубину бездны своего народа, ни взорваться. В 1933 году он пишет благостный труд "Что такое немец. Генофонд и вожди", где едва ли не с восторгом фиксирует, что почти все гениальные и талантливые люди в Германии ("начиная по крайней мере со времен Реформации") вышли из пасторского сословия, то есть причастны к этике. Генетическая суть немцев предстает в этом обзоре как естественное сродство семейственности ученых и священников. Да, немцы испокон веков твердили, что Германия – "страна философов и поэтов". Встает законный (естественно, для меня) вопрос: что же это за философия и что же это за поэзия? Не коренится ли в самом духе сытой добротности быта и интеллектуальной утонченности ярое зерно сибаритского высокомерия и самовосхищенности?..

       Во всяком случае его стихотворение "Санкт-Петербург -- середина 19 века" продолжало прекраснодушно переходить из издания в издание. О каких "устах Христовых" мог писать германский офицер (военный врач в тыловых частях) в 1943 году? Уму непостижимо. Что вообще мог понимать в "слезинке ребенка" этнос, чья идеология в ХХ веке была построена исключительно на идее расового превосходства? Впрочем, на этой идее в той или иной степени зиждется громадная часть всего западного мышления двух тысячелетий. Наши бедные интеллектуалы тратят немыслимое количество энергии, чтобы не замечать столь вопиющего факта, приписывая две мировые бойни и неотвратимо приближающуюся третью неким таинственным вопросительным абстракциям. Какая поразительная ментальная трусость. Какое искусство мыслить с закрытыми глазами. А как иначе, если западный эстетический фашизм – их любимый идол, сделавший всю религиозную парадигму очаровательным спектаклем.

       В делах духа нет ни давности преступления, ни давности блага. Мистерия разворачивается вне времени.