А.

Карл Юнг говорил, что достаточно заглянуть в коллективное бессознательное этноса, чтобы понять его неизбежные исторические поведенческие мотивации. В германцах, продолжал он, сидит Вотан (Один), свирепый бог войны, и покуда германцы существуют, они будут кровожадно нацелены на агрессию, даже и безмотивную. У них нет выбора. Недалеко ушли от них и англосаксы. Никаких причин и серьезных мотивов для войн не существует: они идут из мрачных глубин бессознательного, из жажды убивать. Не потому Европа всегда была фашистской, что вынашивала ментальные проекты "очищения земного менталитета" ото всего, что не она. Она убивала и насиловала с громадным удовольствием, потому что фашизм – её сущность. (Христианство она превратила в роскошный эстетический спектакль, который Иисус, увидев бы, изблевал). И вот почему она так мила нашим образованным отморозкам, коих ныне пруд пруди. Легализованная психология уголовщины, прикрытая гашишно-пьяным эстетическим загулом – мечта половины человечества.

Б.

Коллективное бессознательное русских совершенно уникально, пожалуй лишь еще два-три этноса похожи на нас. В отличие от западного человека, живущего внешним, материальным, русский коллективно-бессознательный человек жил и живет внутренним; молчаливая (я бы ее назвал целомудренной) установка на внутреннее измерение была фундаментальной, и потому русский, сам не понимая почему, неизменно скептично (и небрежно, снисходительно) относился к реализациям материально-здешним. Лишь в малые отрезки времени и то под кнутом барина, съездившего на Запад и воззавидовавшего (а нынче и сами съездили и кто поглупее, тот воззавидовал), русский человек увлекался строительством "вечных" хором. Глубина же его знала, что сие царство преходяще и тщетно, вся полнота внимания инстинктивно-спонтанно направлена у умного человека на невидимое и непреходящее. В этом секрет и тайна русского глубинного сознания. Вот почему небрежность в ведении мирских дел. Вот откуда Иван-дурак на печи, вот откуда исихасты. Тайна Руси в том, что в измерении коллективного бессознательного русский являет собой некую полускрываемую неопределенность, уклончивость юродивого, его здравую, не переходящую границ вариацию. Некая пограничность всегда присутственна. Юродивость в крови русского есть тонкий непреходящий фермент. Русский настоящий (не разрушенный западными ядами) человек всегда может неожиданно расхохотаться на всю мышиную машинерию "изящного" европейца и смахнуть со стола его лживое вежливое чириканье, расхохотаться хохотом Тараса Бульбы или Пьера Безухова на все его потуги учительствования детсадовского и маркизосадовского уровня. Наблюдения над  самоупоенным трепыханием сытой требухи европейца может вызывать и вызывает скрытый от внешних взглядов гомерический хохот русского, чующего спинным мозгом, как на самом деле устроено мироздание.

В.

Если же задаться следующим вопросом: а откуда столько злобы в коллективном бессознательном германцев и англосаксов (вспомним гиперфашиста всех времен – штатовского американца), то можно выдвинуть гипотезу о чудовищном расовом комплексе. В нашу эпоху, эпоху Армагеддона (отнюдь не киношного) появилось фантастическое количество людей, утративших Суть ("сакральную Нить") и вследствие этого глубиннейшим образом потерянных, заблудившихся в информации и вкусовых ощущениях, безопорных, до обморока разукорененных (добровольное тотальное разукоренение украинцев: отказ от православия, отказ от славянства и т.д., отказ от русского языка, хотя еще великий Потебня, живший в Харькове, писал, что никакого украинского языка в природе не существует, а есть малороссийский диалект русского) и в итоге заболевших метафизическим комплексом неполноценности (разумеется, не понимая этого). ((Симона Вейль считала, что европейцы духовно погибли именно от разукорененности: живя в измышленьях, а не из энергии корней)). И вот эти толпы свирепеют и не могут ничего иного кроме как ненавидеть (эти пост-люди вечно раздражены и недовольны любым статусом кво), унижая более слабого, подвергая поношениям, пытаясь таким убогим способом самоутвердиться. Эта чумная болезнь может иметь как деликатные, "интеллигентные" формы, так и предельно брутальные. Откуда появилась эта болезнь в крайне далекие от нас времена – бог весть, но несомненно, здесь задействован метафизический комплекс неполноценности, потеря Реального (то есть бессмертного) центра, жизнь внутри фундаментально ложной концепции мироздания и оттого идущая изнутри раздраженность и злоба. Увы, не на себя, как следовало бы.

       Сущность омраченности достаточно ясна: омраченный раздражен и глубинно взбешен, потому что его нутро чувствует свою отлученность от вечного блага. Соответственно, просветленный не в состоянии кого-нибудь ненавидеть, ибо он всегда при центре вечного блага; он спокоен и доволен всем, что бы жизнь ни давала. Омраченный всегда беспокоен, он жаждет новизн, перемен, реформ, в нем зуд скрытого отчаяния.