Перечитываю переписку 2015 года. «Я сейчас читаю Ваше эссе к восьмой Элегии и чувствую, что дышу живым воздухом. Удивительно, что мало кто способен понять, что Вы сделали для <русского Рильке>, выведя его из области <поэзии> в область жизни. Вероятно потому, что тот уровень жизни, о котором идет речь у Рильке, просто недоступен, к сожалению, большинству авторов переводов да и их читателям (знакомым поэтам, в данном случае, с которыми я иногда поднимаю эту тему). Думаю, что Рильке жил и обитал большей частью в мире причин, о котором говорится в самом начале Дао Де Цзина, а общее восприятие загипнотизировано
миром следствий. Смести этот акцент – и от Рильке ничего не останется ни в подлиннике, ни в переводе».

       Как это глубоко и точно. Да, есть мир причин и есть мир следствий (в контексте даоцентризма). Браво, Андрей Михайлович Тавров! (Надеюсь, он не обидится на меня за "разглашение" столь касающегося нас всех эпистолярного фрагмента). Тавров прав и в том, что мало кто понимает это различие. А причина всё та же: эстетизм, выбивающий человека на поверхность, из измерения экзистенции в сферу сугубого искусства. Мир причин это глубина, это почва и исток, это сама сущность Дао, которое разумеется не есть сфера актерства и сцены. А современности подавай красивые картинки и "великого актера". И переводы из Рильке тоже должны быть покрыты эстетическим лаком.