А где проходит граница филологического рабства? Может быть, между культурой и цивилизацией?

И в то же время, совершенно парадоксальным образом, словом можно преодолеть очень многое: и тоску старости, и боль уходящего времени, и дать утешение, как это делал Бунин...

Но это не привязанность. Феномен сегодняшнего тотального филологизма в том, что слово манипулирует сознанием человека, которое насквозь ословеснено, т.е. информативно-идеологично.