Вообще-то "красивому" выражению, в том числе словесному поддаются только сферы чувственно зримые. Жизнь этического мастера непередаваема. Тем более жизнь существа духовного. Толстовская душа плавилась в средостениях трех стихий, еще не осознавая всей диалектической и метафизической их связи. Что и стало почвой его опытов в прозе. Далее, когда началось пиршество духа, оно ушло в сферы невидимого и не слышимого посторонними ушами и очами. Что и приводило С.А. в ужас и позднее в гнев: "ты от меня уходишь, и я не знаю, куда!"